Родилась 4 июня 1922 года в Парголовском (ныне Выборгском) районе Ленинградской области.
В Великой Отечественной войне немало тяжких испытаний выпало на долю тех, кого сегодня называют российскими немцами.
В Колывани живет несколько представителей этой национальности. Одна из них Мария Федоровна Штерн.
В 1939 году, когда ей исполнилось 17 лет, Мария пошла работать продавцом в большой универмаг, который назывался «Дом Ленинградской торговли».
22 июня 1941 года Мария Штерн была в отпуске, но начавшаяся война все изменила. Ее срочно отозвали на работу и поручили принять склад электронных товаров. В мирной жизни девушек к этой «технике» не допускали, там работали только мужчины. Вскоре Ленинград оказался в кольце окружения. Началась блокада.
Вместе с матерью, братом и отчимом Мария жила в пригороде. У них было небольшое хозяйство, огород, корова, лошадь. Это и помогло пережить самую страшную блокадную зиму 1941-42гг.
Из воспоминаний Марии Федоровны Штерн:
«Во время блокады брат работал на заводе. Норма выдачи хлеба рабочим сократилась к зиме до 200 граммов, всем остальным – до 125гр.
Вечером страшно было выходить на улицу. Обычно в 7-8 часов вечера начиналась бомбежка. В город были заброшены шпионы и диверсанты, которые ракетницами посылали сигналы фашистским самолетам, куда сбрасывать бомбы».
Общая беда объединила людей. Вначале все стремились помогать друг другу, но голод делал свое страшное дело, разрушал человеческое в человеке.
Мария Федоровна помнит, как была найдена убитая женщина, у которой были срезаны с задней части куски мяса. Да, были случаи людоедства в блокадном Ленинграде, но это было редкостью. Большинство ленинградцев не пожелали переступить через главные запреты человеческого общества, предпочтя убийству голодную смерть.
Корову и лошадь, которые были у Штерн, конфисковали для армии, впрочем, и кормить скот уже было нечем.
Из воспоминаний М.Ф. Штерн:
«То, что раньше давалось животным, теперь ели люди. Жарили пшеницу и из нее делали суррогат кофе. Свекольные очистки, жмых, - все становилось едой.
На улицах Ленинграда можно было нередко встретить людей, которые настолько обессилили от голода, что уже не могли ходить на ногах, а передвигались на четвереньках. Таких называли "ползунками". Одну такую женщину не пустили в трамвай, который, отъехав недалеко от остановки, был разбомблен: в него попал снаряд…»
6 марта 1942г., когда была открыта дорога через Ладогу, Мария Федоровна была уволена с занимаемой должности в связи с выселением из Ленинграда. Ей предстояла долгая дорога «на большую землю».
Семье разрешили взять только 30 кг вещей, а отправляли эвакуированных в вагонах для перевозки скота.
Но перед этим была дорога через Ладожское озеро. Измученный водитель, (ведь шоферы там работали почти без отдыха, вывозя людей), заснул за рулем, машина попала в промоину, и пассажиры оказались в ледяной воде. От бессилия плакали не только женщины, но и мужчины. Добирались до станции они три дня, причем все это время измученных ленинградцев не кормили!..
И вот наконец они в вагоне. Поезд шел медленно, останавливаясь на каждой станции, подбирая людей, стремящихся на восток. Вагоны были переполнены. Частенько состав загоняли в тупик, где он мог стоять часами, сутками.
Бирилюский район Красноярского края. Там Мария Федоровна начала работать в рыбацкой артели.
Поначалу было очень трудно, ведь она ничего не умела. Постепенно училась плавать на лодке, ставить невод, выбирать улов.
25 февраля 1943г. М.Ф. Штерн была мобилизована в трудармию и отправлена в Бурят-Монгольскую АССР, где работала счетоводом операционного учета на лесоповале.
Когда закончилась война, в июле 1945-го, Мария Штерн вернулась в Красноярский край.
Через полгода, в феврале 1946-го, брат, живущий в Колывани, прислал ей вызов. Так Мария Федоровна оказалась в нашем селе, где живет и по сей день.
30 декабря 1949 года она вышла замуж, но фамилию изменить ей не разрешили. В семье родились двое детей: дочь и сын.
Тридцать лет Мария Федоровна проработала бухгалтером в Колыванской ЦРБ, откуда и пошла на заслуженный отдых. Она имеет правительственные награды.
Всю свою жизнь она мечтала вернуться в родной Ленинград, но сделать это было невозможно. Ведь уезжая в эвакуацию, Штерн подписали бумагу о том, что никогда не будут претендовать на свою жилую площадь и имущество.
Вот так прошла жизнь этой женщины. Национальность в корне изменила ее судьбу, помешала планам на жизнь. В годы войны люди с немецкими фамилиями нередко подвергались гонениям, унижениям, оскорблениям, что оставило в сердце глубокий и болезненный след.
И хотя сейчас правительство, как могло, обеспечило жизнь этих людей, выплачивая им повышенные пенсии, разнообразные льготы, но та боль, которая причинена была много лет назад, не забыта и сегодня.
Материалы предоставлены зав. сектором обслуживания Колыванской центральной библиотеки Мурзаевой Ольгой Александровной, по совместительству Зав. центром немецкой культуры.
