Великую Отечественную войну я знаю по учебникам и рассказам бабушки и дедушки. А они – из поколения «детей войны».
Масштаб событий и героизм народа, описанные в книгах, поражают. Однако настоящее чувство сопричастности, мурашки по коже у меня вызывают трогательные истории близких, столкнувшихся с войной лицом к лицу.
Мой дед, Константин Данилович Шереметьев, и бабушка – Раиса Федоровна Шереметьева – часто вспоминают свое военное детство. Они родились в Белоруссии. Я там была, видела тихую, мирную деревню Шкава, откуда родом дед, и бабушкин родной городок Калинковичи. Ни следа не осталось от событий военных лет! Как будто знаменитые белорусские болота, помогавшие партизанам скрываться от немцев и топившие вражеские танки, засосали целиком трагическую страницу истории края.
Когда начиналась война, моему деду было всего четыре года, а моей бабушке – три. В каждой семье было по двое детей. Дед всюду стремился успеть за старшим, восьмилетним Володей, а бабушка делила родительское внимание с младшей, двухлетней Зоей. Однако у бабушки в 1941 году была более благополучная семейная картина – ее мама следила за хозяйством, а папу-шофера на фронт не взяли из-за покалеченной правой руки. Мой дед же был фактически на попечении брата, так как его отец находился под следствием из-за доноса, а маму отправили на заготовку торфа.
Дед вспоминает начало войны как очень страшную картину. Как-то раз его брат сидел на крыше, спустился и говорит: «Самолеты летят так низко, что вот-вот нашу трубу зацепят». А потом залез еще раз и увидел, что в начале улицы идут немцы и все, что есть на улицах живое, убивают. Оба мальчика быстро выскочили из дома и спрятались в саду. Когда стемнело, они направились к болотам, где их отец держал лодку и временный домик. Утром они наловили рыбы, поели и пошли в сторону деревни. Везде были пожарища. Возле дедушкиного двора на столбе висел еврей, повешенный немцами. Преодолевая ужас, от безысходности мальчики натаскали соломы под припечек, оставшийся от сгоревшего дома, и там спали. Но вскоре пришлось уйти и из этого жалкого прибежища.
У бабушки первое воспоминание о войне приходится на 3 июля 1941 года. Конечно, тогда ей было всего три года и она не могла доподлинно знать число, месяц и год, но эту дату оказалось легко установить в последствии. И вот почему. Бабушка увидела на стене дома «тарелку», а рядом толпившихся людей, которые говорили: «Сталин… Молотов… Сталин… Молотов…». Это было знаменитое первое обращение Иосифа Сталина к народу после начала Великой Отечественной войны. Бабушка слушала радио и завидовала, думая про себя, неужели она научится тоже когда-нибудь говорить так много слов?
Потом у дедушки и бабушки потянулось нескончаемое время войны. Лето, осень, зима, весна и снова лето... Дед с братом вдвоем ушли в лес и начали скитаться. Жили везде. Мальчиков мучил голод, холод и заедали вши. По утрам они разжигали костер, снимали одежду и трясли ее. Вши сыпались и вспыхивали, но избавиться от них не удавалось. Обносились, оборвались и ходили в тряпках. По полям они собирали мороженую картошку, рубили ее топором, мельчили, варили и эту сюрпу пили через тряпочку, чтобы не умереть. Ловили птичек, ставили ловушки на зверей. Ходили к конюху, который им давал жмых, что лошадям дают в пищу. Это было вкусное лакомство. Голод подавлял все остальные чувства, они едва обращали внимание на стрельбу и бомбы.
Бабушка же жила в Калинковичах до лета 1943 года. В городе была создана подпольная организация «Смугнар» – смерть угнетателям родины. Летом начались облавы и оставаться стало опасно. Бабушкин папа где-то раздобыл коника и вывез семью из города в настоящий партизанский лагерь. Мужчины рыли окопы, строили блиндажи, стены укладывали бревнами. Папа выложил печку, в которой пекли хлеб. Малютка Зоя заболела коклюшем. Чтобы не было слышно ее громкого кашля, который мог выдать лагерь фашистам, голову ребенка зажимали между коленями и накрывали фуфайкой. Бабушка до сих пор с содроганием вспоминает черное лицо сестры.
Но в лес все-таки пришли немцы. Гранатой разнесли в клочья окопы, а людей погнали. Шла колонна оборванных людей, упавших не поднимали. Бабушка с семьей оказалась на станции Кичь. Но и там пришлось жить в окопах. Свирепствовал тиф. Лекарств никаких не было и в помине. Бабушка заболела, но каким-то чудом выздоровела!
Бабушка рассказывала, что однажды она увидела женщину, которая бежала с малюткой на руках, а во лбу у ребенка темное пятнышко и бежит струйка крови. Женщина была в ужасе и не могла произнести ни звука. Шел 1944 год и немцы опять стали выгонять семью бабушки из окопов и все побежали куда глаза глядят и попали прямо под артобстрел. Когда все стихло, оказалось, что Красная армия успешно наступает и освобождает Белоруссию от немецкой оккупации. В Калинковичах бабушку встречал отец-партизан, уцелевший родной дом, правда, без крыши и окон. Соседи принесли угощение из клубники.
В 1944 году мой дед получил ранение. Снаряд попал в столб линии электропередач, белые керамические чашечки на столбе взорвались – этими осколками его всего изрубило, и он потерял сознание. Мальчика подобрали, отнесли в землянку и положили на лавочку. Мужики пошли делать гроб. Но бабка начала смывать кровь и поняла, что внук-то еще живой! Дед стал поправляться, но противный горький запах и привкус пороха сохранился, как он говорит, в организме на всю жизнь.
Вот так для дедушки и бабушки заканчивались скитания по оккупированной немцами Белоруссии. Какие похожие и одновременно разные у них истории!
Они прожили большую, трудную, но интересную жизнь. Константин Данилович сначала работал в шахте, закончил сельхозинститут, потом стал строителем, строил многие промышленные объекты, реконструировал новосибирские заводы («Сиблитмаш», «Сибэлектротерм» и другие). Впоследствии организовал свое производство.
Моя бабушка Раиса Федоровна получила диплом инженера-технолога, закончила Ленинградский технический институт пищевой промышленности, с 1960 года живет в Новосибирске. Работала преподавателем технологии в 29 училище.
XXI век. Наше поколение здравствует и процветает – я в том числе. Кого мне следует благодарить? Ответ очевиден. Сколько бы мы ни старались, никогда не сумеем отплатить в полной мере за возможность жить. Без сомнения, поступки наших дедов заслуживают гораздо большего, нежели всеобщего признания. Мы должны помнить это.
Полина Авдеева,
11-й класс лицея № 136,
г. Новосибирск
Фото из семейного архива.
