Перформанс «Программа совместных переживаний», поставленный Максимом Диденко по текстам писателя Льва Рубинштейна в театре «Старый дом», случился как экзистенциальный акт.
Экзистенциальный акт – это «акт познания» (Николай Бердяев), или «акт проблематичной неопределенности, как движение к чему-то» (Никола Аббаньяно), или… Определений может быть множество, на то она и философия, наука, в которой нет и не может быть точек над «i».
Что это было «в данный момент»? А именно – 29 января, именно на сцене «Старого дома», именно с этими актерами (и именно молодежный состав), и с конкретно этими зрителями? И только раз?!
Автор, Лев Рубинштейн, сидел в зрительном зале и вместе с публикой переживал «данный момент». Ему тоже было интересно, как его известные «стихи на карточках» из «разряда» концептуальной поэзии можно трансформировать в театральную постановку.
Но сегодня в театре возможно все! Наверное, театр сегодня – это самое живое из всех искусств. Тем более если этот театр – «Старый дом», который на протяжении последних нескольких лет экспериментирует, экспериментирует, да не «перевыэкспериментирует» - любая постановка вызывает у зрителей массу чувств и переживаний.
- Со Львом Семеновичем я познакомился в Фейсбуке, - рассказывал режиссер Максим Диденко после спектакля. – Сначала тексты читал в электронном виде, потом купил книгу. До своего приезда в Новосибирск не представлял, что из этого можно сделать. Но познакомился с ребятами…
Десять дней глубокого погружения в «концепт», два часа йоги в день, общения с автором, репетиции – так родился перформанс. Спектакль без слов (карточки – титры идут на экране), без музыки (лишь разрывающие душу звуки аккордеона в женских руках) и фактически без содержания: в действе под портретом Сталина можно было «сыграть» любую историю из миллионов репрессированных в нашей стране. А заменив портрет вождя народов на любой другой портрет - диктатора и даже просто правителя – можно было представить историю других народов.
- У автора самая уязвимая позиция, - отметил Лев Рубинштейн на обсуждении перформанса. – Моя поэтика предполагает безграничную вольность интерпретации.
Максим Диденко предложил актерам и зрителям свое видение «данного момента»: как люди творят себе очередного кумира. Ради неведомой и недостижимой цели предают, убивают, унижаются, трепещут, боготворят… История решена в формате «физического театра» - артисты «говорят» своим телом. Это не пантомима и не танец в чистом виде, это именно драматическое прочтение художественного текста. Насколько совпадало это прочтение с текстом автора, идущим на экране, зависит от индивидуального восприятия. Какие-то фразы цепляли и пробуждали собственные ассоциации, отвлекая от происходящего на сцене, но в конце концов все соединялось в целостную картину. Впрочем, объяснить перформанс – это все равно, что пересказывать изображение фотографии по радио…
«Маленький человек», который то низвергает, то возводит, оставаясь при этом вечным пушечным мясом, появляется перед зрителями фактически обнаженным, в костюме телесно-песочного цвета. Но, даже облачившись в характерный советский наряд, он остается столь же беззащитным и уязвимым перед лицом созданного им же самим монстра.
Великолепное «соло» в этом ряду песчинок, щепок и винтиков – Виталий Саянок. И, безусловно органичный «в данном моменте» актерский ансамбль, сумевший без слов передать абсурд и ужас русской жизни на протяжении последнего столетия.
Естественной частью перформанса, и, очевидно, замыслом режиссера стало обсуждение постановки сразу после ее окончания. А значит, зрители стали не только участниками, но и соучастниками «Программы совместных переживаний». Что порадовало: переживаниями делились именно молодые люди, и переживания были диаметрально противоположными.
Большевики ввели в обиход русской жизни оксюморон: «текущий момент». Советские поколения взросли на собраниях и конференциях, где в повестке дня, как правило, значился вопрос «О текущем моменте». Но никто не задумывался: а что это такое – «текущий момент»? Ответ нашелся у Андрея Платонова в романе «Чевенгур», пришедшего к нам вместе с перестройкой.
«…правильно сообразил Копёнкин, а про себя подумал, какое хорошее и неясное слово: усложнение, как – текущий момент. Момент, а течет: представить нельзя».
Нет и не может быть текущего момента. Есть данный момент. И все, что происходит с человеком, есть его собственный выбор. Хочешь быть песчинкой, винтиком, щепкой от срубленного леса – получаешь очередной культ. Или что-то другое, с которым ты не можешь сосуществовать. Лев Рубинштейн, Максим Диденко и актеры «Старого дома» помогли это еще раз осознать. В совместных переживаниях.
Светлана Сучкова,
Фото Виктора Дмитриева со страницы театра ВК:
https://vk.com/old_house?z=photo161299333_402180531%2Falbum161299333_227847238%2Frev
