Премьера «Процесса» по Кафке – событие самое, пожалуй, ожидаемое в новом новосибирском театральном сезоне.
Впрочем, и не только в новосибирском. Еще в средине сентября в рамках проходящего в Москве фестиваля «Территория» был анонсирован показ спектакля. Думаю, это не последний фестиваль, на котором с интересом ждут «Процесс». Одно имя Кафки уже привлекает критиков, а когда вспоминают личную судебную историю постановщика, Тимофея Кулябина, то интерес к спектаклю возрастает вдвойне.
Мир Кафки всегда тревожен и враждебен, в нем нет места человечности, милосердию, любви, доброте. Человек в нем одинок и беззащитен перед абсурдностью происходящего. Молодой банковский клерк Йозеф К. (Антон Войналович) просыпается утром от того, что неизвестные обшаривают его дом, съедают его завтрак и походя сообщают ему, что он арестован. За что - не знает никто, да и не важно. Важно, что отныне главный герой вовлечен в процесс в качестве обвиняемого, и хотя он не арестован и привычная жизнь вроде как продолжается, но теперь он – участник «Процесса», и этот процесс висит над ним, определяя его жизнь.
Изначально спектакль заявлен как хроника – все действия персонажей фиксирует камера, картинки выводятся на большой экран, концентрируя внимание зрителя на мимике актеров, создавая иллюзию документальности происходящего. Все персонажи, кроме главного героя, носят силиконовые маски, закрывающие лица, искажающие голос. Все они – люди без лиц. Абсурдность и безличность мира одним режиссерским решением возведены в абсолют. Все происходящее на сцене воспринимается совершенно отстраненно. Ну в самом деле – сложно же сопереживать безликим героям, сочувствовать куклам без лица. Без силиконовой маски, живым героем, остается лишь сам Йозеф.
Антон Войналович, по сути, остается один на один со зрителем, ему держать на себе все внимание, собрать все эмоции. Но и ему сочувствовать как-то не получается. Ведь и сам Йозеф - плоть от плоти этого мира, достойный его представитель. Эгоистичный, пренебрежительно высокомерный, уверенный в своем превосходстве. Антон Войналович - талантливый молодой артист, он был удивительно трогательным и эмоциональным Тузенбахом в прошлой премьере Кулябина «Три сестры». Но здесь и сейчас его эмоции очень закрыты, хотя и логично выверены.
Понятно, что герой отказывается быть участником процесса, он не согласен с происходящим и пытается отстраниться от действа. Но, несмотря на интересные пластические решения и подвижную мимику он словно закрывается огромным экраном, бесконечными камерами, которые снимают все действо. На виду у этих камер успешный банковский клерк не готов раскрываться, он не может позволить, чтобы наблюдатели влезли к нему в душу, увидели и поняли его чувства. Прячется за маской, пусть не силиконовой, но такой же прочной и устойчивой. А поскольку камеры и наблюдатели всюду, то закрывается он не только от камер, но и от зрителя. И сочувствовать сопереживать ему не получается. Да, честно говоря, не хочется - личность, которую рисует артист, не очень симпатичная. Так легко представить, как этот самый Йозеф К., сложись обстоятельства иначе, легко станет инспектором, или судьей, или любым сотрудником суда в этом « Процессе».
Иногда из-под маски выглядывает живой человек – в сцене экзекуции или в сцене изнасилования уборщицы в суде. Но очень ненадолго, буквально мельком, чтобы дальше вновь спрятаться от вездесущих камер…
Задумка Кулябина очень прозрачна и легко читаема. Вот она безликая масса, вот они пострадавшие, они же обвиняемые, они же судьи. Вот он автор, чьего лица на экране мы не видим, и слышим лишь такой же, как у всех героев, искаженный голос (Павел Поляков). Он просто рассказывает историю. Режиссер прекрасно знает – самые страшные истории надо рассказывать спокойно и обыденно, от этого они становятся еще страшнее. Но Кафка не приемлет линейных историй, его мир сложнее, многограннее и абсурднее. Четко и изящно выстраивая режиссерский рисунок, Кулябин сужает восприятие зрителя, выбирает из множества вариантов единственный. Выбирает за зрителя. И спектакль становится действом, больше похожим на документальное кино, но у документального кино совсем другие задачи и методы создания тоже другие. Игра планам – лишь один из приемов. Его мало.
Прекрасно вычерченный рисунок, очень четкие ясные линии. Очень понятные аллегории… Но сопереживать не получается – графичная картинка получилась красивой, но слишком отстраненной.
Хотя... вот сцена диалога адвоката (заслуженный артист России Андрей Черных) и коммерсанта Блока (Олег Майборода) при всей абсурдности и закрытости персонажей все же выбивается из документального формата на иной уровень. Энергетике артистов не помешали ни искаженность голоса, ни силиконовые маски. Эмоции захлестывают зал, конфликт обретает реальность, герои оживают…
Но эта сцена – то самое исключение, которое лишь подтверждает правило.
Спектакль получился скорее этакой загадкой для логики, игрой ума. Его увлекательно разгадывать, как сложный, запутанный кроссворд.
Интересно выстроена сцена убийства-самоубийства Йозефа К. , заключительный аккорд спектакля в черно - белых тонах, предельно лаконичный и документальный до минимализма. Отснятая и показанная на мониторах сцена гибели , описание найденного трупа, когда стражи говорят на камеру одно, делают другое. Диктуют, что нашли труп, но сами втыкают нож в тело… И – главный герой, обречено начинающий повторять описание – аккуратно сложенные на кровати брюки, рубашка, часы…
Мир абсурден, жесток и совершенно бессмысленен. Это – Кафка. Полный и безоговорочный.
Но, к счастью, зритель остается лишь наблюдателем, не вовлеченным в процесс. Можно выдохнуть и жить дальше.
Евгения Буторина,
Фото Фрола Подлесного
