Гастроли Свердловского государственного академического театра драмы закончились.
Два самых неоднозначных спектакля в гастрольной афише, на мой взгляд, - «Вечер шутов» по фильму Ингмара Бергмана в постановке Сергея Потапова и самая громкая премьера прошлого театрального сезона - саундрама «Зойкина квартира» в постановке Владимира Панкова.
Спектакль оказался действительно громким. На сцене играли все и на всем - на матрасах, скрипках, на ложках и виолончели… Струнный квартет Уральской филармонии и квартет «Урал» постоянно находятся на сцене. Но помимо этого играют и поют все артисты. А их на сцене тоже немало. Почти вся труппа занята в спектакле. Да и как иначе- то! Аметистова, например, играют одновременно три актера - Игорь Кожевин, Вячеслав Хархота, Константин Шавкунов. А каждую из «моделей» - по две актрисы…
Мне показалось, это такой режиссерский ход, чтобы подчеркнуть, что в каждом человеке скрыта не одна личность. Но потом прочитала в одном из интервью с Ириной Ермоловой - исполнительницей главной роли Зои, что таким видит мир морфинист Павел Обольянинов... С другой стороны, морфий, как известно, использовался в медицине именно потому, что не дает галлюцинаций. Но там, в Зойкиной квартире не только морфием, но и кокаином балуются. Так что все это может быть и галлюцинации кокаинистов...
Бесконечные тюремные нары, наводнившие нехорошую квартирку, сменяются бальным залом, но вместо Воланда бал ведет Зоя Пельц - в мужском костюме с тростью. Прогуливаются и поют девушки – то в ватниках, то в модельных костюмах. Нехорошая квартирка обрастает постоянными посетителями: народ влюбляется, пьет, колется, нюхает и всячески прожигает жизнь… И все это громко, с песнями и под музыку.
Но сочувствовать никому не выходит – ни бедному влюбленному и обманутому, а затем зарезанному Гусю-Ремонтному, ни жаждущей лучшей жизни Алле Вадимовне, ни бедному влюбленному китайцу-убийце, ни трепетному Павлу Обольянинову… Ни тем более самой Зойке в блистательном исполнении заслуженной артистки России Ирины Ермоловой. Эта - точно не пропадет. И на балу, и в колонии, куда ее упекают под конец спектакля. Она еще станет эту самую зону крышевать. Ей привычно…
Громкий спектакль. Очень громкий. И грохотание этой музыки забивает все эмоции, выдвигая на авансцену лишь зрелищные картинки, которые в памяти, безусловно, остаются, но перебирать и разбирать их желания не возникает.
«Вечер шутов» в зрелищности явно уступает саундраме. Да и то – может ли бедный бродячий цирк соперничать с настоящим театром с бархатным занавесом? У цирка костюмов-то нет, сгорели… Цирк уродов Альберти путешествует по стране, собирая нищенские сборы. Но он – удивительная общность, как единый организм, несмотря на все противоречия, ссоры, споры и вечное соперничество. Убогое, нищее, облезлое сообщество отверженных. С каким презрением смотрят на артистов цирка работники настоящего театра. Как презирают циркачей! Сам Альберти (Игорь Кожевин), хозяин и директор, создатель этого цирка - он тоже порой смотрит на свой цирк с презрением и вроде бы рад бы сбежать – остаться в родном городе, где живет его жена, его три дочери... Тихое спокойное существование, жена, которая накормит борщом и зашьет фрак… И не надо таскаться по дорогам и нищенствовать…
Но кому он нужен, этот Альберти? Разве что наезднице Анне (Анастасия Каткова). Истерящей, ревнующей, готовой отдаться красивому артисту за драгоценный кулончик… Правда, кулончик оказывается подделкой, но ведь измена-то состоялась!
В фильме Брегмана есть трагический любовный треугольник. В спектакле Потапова любви нет. Есть лишь намек на соперничество. Невозможно поверить в любовь Франца - Алексея Щипанова. Слишком он выхолощен. Слова остаются словами, а эмоций нету.
Трудно поверить в любовь Альберти – вот он только что смиренно стоял на коленях перед женой, и уже щелкает кнутом, готов убить Анну… Основной конфликт, основная интрига спектакля вовсе не тут. Она – в самом сообществе, в поисках Альберти смысла его существования. А для того, чтобы показать, в чем его путь, режиссер вновь привычно насыщает действие деталями, играется ими, снова и снова показывает стороны цирка уродов. И так долго и тщательно, что к концу первого действия начинаешь скучать. И лишь клоун Эгбрег в исполнении Константина Шавкунова немного разбивает эту скуку…
Второе действие более динамичное и насыщенное. Но все перипетии с театральными артистами воспринимаются скорее как помеха. Ведь акцент конфликта смещен, и вечное противостояние «высокого искусства» и фиглярства не отыгрывается, выглядит полной предсказуемой профанацией. Да и нет по сути этого противостояния тут - все-таки представления «цирка уродов» так же скучны, как пьесы за бархатным занавесом.
И в итоге какая разница – набили морду Альберти или нет, если все уже произошло – он уже получил отказ от жены, ему уже нет иного пути. Разве что застрелиться…
Снова и снова он возвращается к зеркалу, всматривается - и настолько Альберти не нравится то, что он там видит, что хозяин цирка застрелиться готов, но дрессировщик оставил ему пистолет с холостыми патронами…
Другого пути нет, надо принимать свою жизнь. И лишь когда Альберти принимает свою судьбу, прощает Анну и готов идти дальше с цирком, ему начинает нравиться отражение, зеркало выдвигается из рамы, открывая новую дорогу. И, может быть, на ней…
По крайней мере, верить в это хочется. Ведь должна быть какая-то светлая нота, правда же?
Евгения Буторина,
Фото Виктора Дмитриева
