За что погибли пекарь, колхозник, рыбак?

09.11.2015 Просмотров: 2565

Ежегодно 30 октября отдел социальной защиты населения Колыванского района совместно с районной библиотекой проводят памятную встречу тех жителей района, кто попал в страшное колесо политических репрессий.

Такая встреча прошла и в этом году. Боль, которая звучала в рассказах гостей, не могла никого оставить равнодушным.

В истории любой страны есть периоды, которые не являются предметом гордости для её народа. Но, «как из песни слов не выкинуть», так и из истории нельзя убрать даже самые горькие её страницы. В нашей стране к таким страницам относятся периоды репрессий 30-50-х годов ХХ века.

…Новая экономическая политика 20-х годов сформировала в советской деревне новый класс – кулачество, который являл собой пример крепкого индивидуального хозяйства. Контрольные цифры по раскулачиванию, которые спускались сверху, обернулись репрессиями против российского крестьянства. С выходом постановления ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 года развернулась официальная кампания раскулачивания по всей стране.

«Контрреволюционный актив» первой категории подвергался аресту и заключению в лагеря. Для кулаков «второй категории» применялась мера выселения в отдаленные районы. И, наконец, «менее злостных» кулаков третьей категории расселяли внутри района. Конфискация имущества при этом применялась ко всем трем категориям.

С весны 1930 года местом ссылки многих людей из разных районов Новосибирской области стал север нынешнего Колыванского района. И уже с 1 по 8 марта было отправлено для расселения на реки Шегарка и Галка жителей Баксинского (Пихтовского) района 15 семей (61 человек), Колыванского района – 171 семья (819 человек), Чулымского района – 73 семьи (301 человек), Бердского района – 141 семья (636 человек).

Поскольку в постановлении 1930 года признаки кулацкого хозяйства были слишком общими и применить их к каждому было сложно, то часто под раскулачивание попадали случайные люди. Так, в Колывани в одном списке оказались священники Катков Григорий и Подгорбунский Николай, рядом Лапин Ефим – до революции крупный скупщик скота, в 1928-1929 гг. торговец по патенту второго разряда. И здесь же, Смоленцева Анна, один год торговавшая собственным маслом и квасом со столика, к тому времени домашняя хозяйка. Только по нынешнему Колыванскому району на 19 февраля 1935 года к категории кулацких было причислено 1136 хозяйств.

Для ссыльных на берегах рек Шегарка и Галка развернулось строительство бараков из расчета 10 семей на один, причем предписывалось, что бараков должно быть в одном населенном пункте не менее 75. Рекомендовалось также не имеющим своих хлебных запасов выдавать муку или зерно в кредит в размере 7 пудов 20 фунтов на семью. С 1 мая 1930 года во Вдовино были открыты медицинский и ветеринарный пункты, открывались кузницы и мастерские. Для спецпереселенцев действовали утвержденные Наркомторгом РСФСР следующие нормы снабжения на день: хлеб – 300 граммов печеного хлеба в день или 6,5 кг муки в месяц на человека; крупа – 20граммов, сахар – 6 граммов; растительное масло выделяется только детям – до 12 граммов; рыба – 75 граммов; мыло – 50 граммов в месяц на человека.

Но, несмотря на предпринимаемые меры по обустройству переселенцев. к концу июня 1930 г. из мест поселений сбежало 1232 человека, умерло 123 человека, в основном дети в возрасте до одного года и старики. А выживать в этих условиях, по мнению бывших спецпоселенцев, помогали людская доброта и взаимопомощь, природная выносливость и вера в лучшее будущее.

1930 год стал лишь началом массовых репрессий. В 1933 году по Колыванской комендатуре уже числилось 9385 ссыльных, а по северным томским комендатурам, где условия содержания были еще страшнее, значатся следующие цифры. По Каргасокской – 22423, по Галкинской – 6171 и по Колпашевской – 25550 ссыльных. А всего по Западно-Сибирскому краю в это время статистика дает цифру спецпоселенцев - 20291человек.

И на этом «избавление страны от враждебных элементов», как мы знаем, не закончилось. После февральского пленума ЦК ВКП (б) 1937 года начался очередной, ещё более жестокий его этап. Он имел свои отличительные особенности - устанавливались квоты на расстрелы и сроки заключения.

Желание выполнить план во чтобы то ни стало приводило к еще более страшным перегибам, чем ранее. Поскольку проходила «плановая выбраковка» людей, то и основания для арестов были надуманные. По обвинению в «белогвардейских заговорах», «контрреволюционных группах», «антисоветской пропаганде» без всяких разбирательств, тройкой НКВД выносились смертные приговоры тысячам людей. Согласно сводке на 5 октября 1937 года, к высшей мере наказания по Новосибирскому отделению НКВД были приговорены 1968 человек…

Вот лишь некоторые фамилии жителей Колыванского района, расстрелянных в 1937-1938 годах: Краев Константин - крестьянин из д.Усть-Тои, Ковалевский Иван - экономист Колыванского раймаслопрома, Кумачев Карп – священник из д.Тоя-Монастырки, Ульянов Афанасий – колхозник из д.Изовки, Гайдученко Василий – учитель из д.Тропино, Максимов Мефодий – пимокат из Колывани, Баштаков Прокопий – колхозник из с.Новотырышкино, Кривошеин Николай – рыбак из д.Чауса, Мамонтов Василий – колыванский пекарь. И это только малая часть наших земляков, чья жизнь оборвалась по воле тех, кто, прикрываясь словом «партия», торговал своей совестью.

Число людских потерь за период с 1920 по 1953 год по разным источникам разнятся. Но самыми достоверными всегда считались цифры, основанные на архивных документах. Когда в начале 1989 года в стране была создана Комиссия Отделения истории Академии наук СССР во главе с академиком Ю.А. Поляковым, то впервые были открыты для исследования секретные архивы, позволившие получить наиболее достоверные данные по этой проблеме. Подробная статистика с динамикой по годам была опубликована в 1992 году В.П. Поповым в журнале «Отечественные архивы».

По этим данным всего с 1921 по 1953 годы по стране было осуждено 4060306 человек. Их них к высшей мере наказания приговорено 799455 осужденных, в лагеря, колонии, тюрьмы отправлено 2634397, ссыльных – 415512 человек, к прочим мерам приговорено 215942 человека.

Очень хочется верить, что пережитое нашими дедами и прадедами больше никогда не повторится, ведь никакие успехи страны не могут быть оправданы ценой таких человеческих потерь.